Великая иллюзия, или бедность не порок…
Джентльменский набор Пон Чжун Хо и его «Паразитов» на Каннском кинофестивале в этом году — пятнадцатиминутная овация после премьеры, восторженные отзывы критиков и Золотая пальмовая ветвь. Южнокорейский мастер в числе прочих оставил позади Терренса Малика, Педро Альмодовара, Джима Джармуша и, last but not least, своего доброго знакомого и поклонника Квентина Тарантино. Впрочем, удивляться нечему — «Паразиты», действительно, исключительно хороши: это бьющий наотмашь, визуально выверенный жанровый микс, глубокомысленный и беспощадный; это мастерски скроенная, пронзительно-яростная трагикомедия о социальном неравенстве и паразитизме как способе выживания; это остросюжетная новелла о межклассовых и семейных отношениях; это реальная история о каждом из нас и притча обо всем человечестве — «комедия без клоунов и трагедия без злодеев», по меткому определению самого режиссера.
В центре повествования — дружная семья бездельников: невозмутимый Ки Тэк, его бравая супруга Чун Сок и их незадачливые дети, провалившие вступительные экзамены. Будни наших героев, обитающих в затхлой полуподвальной квартире, состоят из поиска халявного вайфая, борьбы со справляющими малую нужду под окнами их жилища гражданами и сборки коробок для пиццы. Беспросветно-бедная жизнь идет своим веселым чередом, как внезапо сыну семейства Ки Ву выпадает шанс получить место репетитора английского в доме богача Пака. Рекомендация от друга и липовый диплом делают свое дело, и вот смышленый парнишка уже свой в семье успешного бизнесмена, при котором — не в меру доверчивая жена, озорной сыночек, лапочка-дочка и роскошный особняк. Заручившись расположением супруги Пака, Ки Ву решает весьма нестандартным способом поправить материальное положение своей семьи…
Сюжет картины развивается очень лихо: каждый поворот несет зрителю пропасть или взлет, омут или брод, и двигаться по этой извилистой дорожке смешно и страшно: страшно смешно и несмешно страшно. Начавшись как задорная комедия, картина принимает вид леденящего триллера, оборачивается остросоциальной и психологической драмой и даже разрастается до масштабов трагедии. «Паразиты» действуют как дьявольские силки из «Гарри Поттера»: незаметно, но методично и стремительно фильм Пон Чжун Хо душит зрителя, обвивает его гладкими щупальцами драматургии, вдавливает в кресло исполинской внутренней силой.
Происходящее на экране то веселит, то шокирует, то щекочет нервы, то переворачивает душу, но непременно выводит из равновесия и заставляет сопереживать. Пон Чжун Хо обладает редким и, пожалуй, самым ценным даром для любого творца — умением дотронуться до сердца зрителя. Неважно, о чем он решит рассказать: о расследовании вселяющей ужас серии убийств в провинциальном корейском городке в восемьдесят шестом («Воспоминания об убийстве», 2003) или о дружбе девочки и генномодифицированной супер свиньи в эпоху процветающего капитализма («Окча», 2017), история оставит глубокий эмоциональный след. Это и есть магия, неподвластная Макки-Труби-Филдовским законам. Впрочем, с драматургией у южнокорейского режиссера все более чем в порядке: Пон Чжун Хо — мастер жанровых фильмов, в хорошем смысле слова беллетрист в кино, не дающий зрителю скучать. Недаром Тарантино сравнивал его со Спилбергом в расцвете творческих сил.
«Паразиты» по своей сути нон-фикшн: несмотря на кажущийся сюр происходящего, такая история вполне могла приключиться в реальной жизни. В центре внимания автора — социальные контрасты, гигансткий классовый разрыв, и паразитизм кажется единственным способом сократить дистанцию, вынужденной мерой, правилом игры в современном обществе. Стоит отметить, что «Паразиты» напрочь лишены морализаторства: режиссер не расставляет акценты и не ищет ответов, он предпочитает нетривиально констатировать факты и изящно задавать вопросы.
Изобразительный образ фильма служит выражению главной идеи: на визуальном уровне подчеркивается контраст между высоко расположенным домом Паков и полуподвальным пристанищем семьи Ки Тэк. Двигаясь от особняка в сторону своего гнездышка, герои словно спускаются по бесконечной лестнице, ведущей в преисподнюю. Использование дальних планов, на которых персонажи напоминают крохотных насекомых-вредителей, акцентирует внимание на уязвимости маленьких людей, их беззащитности перед системой. Упорствуя в формировании осязаемого чувства непреодолимости классовой иерархии, Пон Чжун Хо на подходе к финалу стреляет в зрителей прямолинейным ассоциативным монтажом, и, надо заметить, попадает: простое сочетание кадров по принципу антитезы ощущается как нешуточный ice bucket challenge.
Наряду с ярко выраженным внешними противоречиями в картине имеют место внутренние конфликты. Потерпевший множество неудач в бизнесе отец семейства (лицо корейского кино Сон Кан Хо) исповедует философию, согласно которой «лучший план — тот, которого нет», ведь жизнь все равно уничтожит все твои устремления. Пусть мы — зеркало наших родителей и в каком-то смысле обречены повторять их судьбу, а вырваться из жестокого круговорота стремительных событий едва ли возможно, в голове у Ки Ву рождается план, и финал в этом смысле таит призрачную надежду: даже если ты не в силах победить систему, это не значит, что ты не можешь в очередной раз попытаться оттолкнуться от дна.
«Чем больше изменений происходит вокруг, тем вернее мир остается таким же», — эта мысль, восходящая к «Леопарду» Джузеппе Томази ди Лампедузы и одноименному шедевру Висконти, по мнению критика IndieWire Дэвида Эрлиха, проходит красной нитью через творчество Пон Чжун Хо. С этим суждением трудно не согласиться: режиссер раз за разом поднимает остросоциальные проблемы, подчеркивает невозможность игнорирования капиталистических догм, живописует происходящие в безжалостных системах короткие замыкания, которые глобально ничего не меняют и даже ведут к укреплению господствующего миропорядка. Все мы — пленники собственной жизни, заложники поляризованного капиталистического общества, маленькие паразиты перед его суровым лицом. Своей новой картиной Пон Чжун Хо в очередной раз ставит перед нами зеркало, смотреться в которое порой почти физически больно, но оторвать взгляд невозможно. «Вы все приглашены на этот неудержимо свирепствующий трагифарс».
