Судя по общему критическому фону конкурс Берлинского фестиваля был довольно удручающ. В этом свете франко-израильский фильм «Синонимы» выгодно выделялся и по мнению прессы, и по мнению жюри, отдавшему картине Золотого Медведя. Режиссёра же Надава Лапида в русской прессе и вовсе подняли на щит, вдоволь расхвалив и привезя в Москву ретроспективу его пока немногочисленных картин.
«Синонимы» открываются выдающейся, будто фантасмагорической сценой, снятой, как кажется, почти без склеек. Молодой парень с рюкзаком на плечах, найдя ключ под ковриком, проникает в просторную, абсолютно пустую парижскую квартиру и тут же отправляется под горячий душ, чтобы согреться. Выбравшись из ванной, он обнаруживает, что квартира неуловимо изменилась, его вещи пропали. Он нагишом выбегает в парадную, а дверь квартиры, как водится в таких случаях, захлопывается. От обморожения незадачливого спасают соседи – молодой писатель, наследник состояния, Эмиль и его девушка Каролин. Самого парня, окажется, зовут Йоав, он сбежал во Францию из ненавистного родного Израиля и не намерен на иврите больше не сказать ни слова.
К сожалению, высот вступительной сцены в дальнейшем фильм больше не достигает. Йоаву только и остается, что на манер наших любимых героев французской новой волны под прицелом ручной камеры бродить по парижским улицам со словариком под мышкой, зубря вынесенные в заголовок синонимы и попадая в абсурдные, комичные или просто неуклюжие ситуации.
Случайно обретенные французские друзья дают Йоаву кров, буквально одевают его и кормят. Тот отвечает им любовью и готов отдать свои историй, считай память о прошлом, на благо французскому литературному делу. В противовес отречению Йоава от своих корней в сюжет вводятся и другие представители еврейской диаспоры в Париже, нарочито патриотичные, кичащиеся своим происхождением, выписанные будто из комедийного скетча. Как несложно догадаться, родина так легко героя не отпустит, достигая его в самых странных моментах. Так, например, Йоаву приходится ради заработка пойти в порно-модели, где его будут заставляет произносить похабные слова на иврите, а коллега по съемкам вдруг окажется палестинкой и, узнав о происхождении партнера, откажется с ним разговаривать.
Легко в «Синонимах» увидеть универсальное высказывание об иммигрантском опыте, таком актуальном для нынешней Европы. Но Лапид настаивает, что это частная история, мол, он снимает о себе самом 20-летней давности. В конце концов Йоав смирится со своим прошлым и попросит Эмиля свои истории назад. Он разорвет бурно развивающийся роман с Каролин, как только почувствует, что ему просто делают одолжение. Но и откажет отцу, прилетевшему во Францию за сыном. Йоав останется как чужаком в своей новой стране, так и беглецом в старой.
Эта же участь постигает, кажется, и саму ленту Лапида, которая полнится отсылками на великие европейские фильмы (самая яркая – к «Последнему танго в Париже», с верблюжьим пальто и пальцем в известном месте), потому что, видимо, очень хочет походить на них. Но получается ли это у фильма? И можно ли в «Синонимах» еще найти что-то израильское? Есть ли у этого фильма свой дом, или только парадная, в которой он одиноко стучится в закрытую дверь?
АВТОР МИХАИЛ БОДУХИН
