Картина «Человек божий» Елены Попович – произведение сугубо православное, и в этом заключаются как её достоинства, так и недостатки. Если смотреть на «Человека божьего» с позиции православного жития, то он идеально подходит этому сугубо литературному жанру. В житии не требуется напряжённый сюжет. Острый конфликт заложен спецификой христианской литературы, а история должна передавать всемогущество Бога и не отвлекать зрителя занятной интригой. И в этом контексте обращение к дневникам Нектария Эгинского кажется закономерным: этот человек за всю свою жизнь столкнулся с самыми разными формами несправедливости и гонений.
Вот только проблема в том, что фильм «Человек божий» легко сделать некинематографичным формальным пересказом событий и потерять зрителя на первых минутах повествования. Вера не противоречит занимательности, а кинокартинам не всегда нужен именно занимательный сюжет: нужен тот, где есть в первую очередь эмоциональная динамика и не обязательно событийная. Однако «Человек божий» в итоге не похож на сами жития, где есть перепады от тотального неверия к надежде, потом к ужасу, а потом к долгожданному светлому или трагическому финалу. Он скорее похож на жития в пересказах по ТВ, где история сопровождается идеализацией образа протагониста, делающей его максимально не живым и не дающим возможности ему сопереживать. Больше всего, конечно, обидно именно за религию: православие не так широко представлено в мировом кинематографе, в том числе в христианских фильмах, которые можно было бы показать другим, а не поделиться по ТВ на местном рынке. Специфика православия не передана вообще, с тем же успехом главный герой мог верить хоть в Одина, хоть в Пазузу, хоть в летающего макаронного монстра. К тому же у Елены Попович, судя по всему, была именно идея репрезентовать выдающегося православного деятеля и показать его через православную призму; и поразительно, что она этого не делает совершенно.
Впрочем, а можно ли «Человека божьего» показать где-то, помимо региональных фестивалей? Есть в этом большое сомнение; и дело не в сюжетной ценности – она, в конце концов, всегда вызывает больше всего споров. Но «Человек божий» просто очень плохо поставлен. Он выглядит как телефильм, снятый за большие деньги. Обилие крупных и средних планов, очевидно, маскирует скудность и посредственность локаций. Серо-чёрный фильтр якобы придаёт картине серьёзности и строгости, а обилие закадрового голоса в молчаливых сценах тревожат зрителя, как ребёнка погремушкой, и добивается обратного эффекта – не погружает зрителя во внутренний мир героя, а просто заполняет лакуны. Тихих моментов, кроме трогательной молитвы и сцены смерти в конце фильма, нет вообще, хотя они нужны этому фильму как воздух. Как и многие картины жанра christploitation(христплотейшн), «Человек божий» игнорирует тишину, позволяющую лучше ощутить единение с Богом, но заменяет её двухчасовой занудной проповедью, от которой утомляется и говорящий, и воспринимающий.
Прискорбно заметна неравномерность актёрской игры. В лучшем случае она просто приемлема: например, Арис Серветалис в главной роли редко демонстрирует иные эмоции, кроме задумчивой скорби, но он в этом не виноват – ведь если ему дают играть, он показывает персонажа, в которого хотелось бы верить (если бы сценарий не мешал). Но вот что со своей актёрской игрой делает замечательный – без иронии – Александр Петров, неясно совершенно. Он, по идее, горячий и восприимчивый юноша, но это трактовано чуть ли не до бесноватости экспрессивно. И это страшно резонирует с выбранным повествованием, с сухой и аскетично сдержанной постановкой. И это происходит не с одним Александром Петровым: ученики школы Нектария Эгинского через одного демонстрируют то навязчивое переигрывание, то вялость и незаинтересованность в своей работе. Возможно, дело в дубляже: голоса в целом подходят по возрасту и полу, но и только. Сколько боли и возвышенной тоски исчезло в озвучке Дмитрия Певцова! И сколько равнодушия и безэмоциональности добавляет он роли Нектария Эгинского!
За «Человека божьего» действительно обидно, поскольку он явно пытается быть чем-то большим, чем байопиком-христплотейшеном – но в итоге именно им и остаётся. Это не тот случай, когда на продукт наклеивают крест для лучших продаж, но, несмотря на сложную тему веры вопреки церковной коррумпированности, фильм лучше всё равно не становится.
