Пусть фильмы Осгуда Перкинса и невозможно отсечь от категории постхорроров, его работы принципиально из неё выделяются. В отличие от большинства представителей жанра картины режиссёра нарочито дистанцированы от актуальных лейтмотивов, в которых принято находить истоки современного ужаса. Его кино куда более образное, открытое к абстракциям и допущениям, оно всегда про искренний мистицизм и внутреннюю меланхолию. Поэтому ещё до релиза сравнения фильма «Собиратель душ» с сугубо приземленными Финчером и «Молчанием ягнят» казались, по меньшей мере, обманчивыми.
На протяжении десятилетия в разных концах города трагедии настигали одну семью за другой. Отцы неизменно сходили с ума, без лишних объяснений убивая всю свою родню и себя вместе с ними. Ничего бы не могло связать эти дела, если бы на месте каждого преступления не оставались зашифрованные записки с указанным авторством: «Собиратель душ». Дело не двигалось с места годами, пока его не передали агенту ФБР Ли Харкер. В своем предыдущем кейсе она проявила паранормальное «чутье», отыскав скрывающегося преступника среди десятков ничем непримечательных домов. И принявшись за работу, между ней и Собирателем душ сразу же начинает выстраиваться связь.
Если вы слышали хоть что-то об этой ленте, то скорее всего именно о её промо-компании. Студия Neon с головой ушла в мистификации, не отстающие от сюжета самой картины: фанаты разгадывали шифры на сайте, посвященном жертвам маньяка, звонили убийце по телефону, собирали образ Николаса Кейджа, сыгравшего Собирателя душ, по кусочкам из маленьких тизеров. Таинственность его визуального облика, пожалуй, и стала главной точкой притяжения для многих зрителей, слишком уж сильно маркетологи подогревали интригу.
В «Длинноногом», как зовут душегуба в оригинале, чисто визуально не очень-то и угадывается Кейдж. Его яркий грим и голос вдохновлены эстетикой глэм-рокеров 70-х, лицо выглядит громоздким, неестественным и неуклюжим, настолько, что порой вызывает эффект «зловещей долины». Стоит снизить качество изображения, немного его размазать, и образ сгодится как основа для крипипасты, наследующей Jeff the Killer. Зато с точки зрения перфоманса – это очень даже узнаваемая концентрация фирменного безумия актёра, местами до неприличия эпатажного и разудалого.
При этом некоторая искусственность в образе, по словам Перкинса, тоже намеренная: он хотел добиться вида, словно пережившего множество неудачных пластических операций, всё с той же ссылкой на рок-эстраду прошлого. Это довольно остроумный и уж точно неожиданный источник вдохновения оккультных материй для персонажа.
Увидеть результат преображений актёра можно уже во вступительной сцене, сам образ в кино не пытаются по-настоящему скрывать. И тем не менее, Собиратель душ остаётся для зрителя неуловимым. Сцены с ним оборванные, ракурсы тесные, жестикуляция перекрывает собой самого персонажа, его присутствие на экране, как и на местах преступления по сюжету, непостоянное и недостоверное. До самого конца он остаётся загадочной, едва существующей фигурой.
В этом плане картина проваливается как детектив. Несмотря на присутствие множества загадок и формального расследования в истории, картина не занимается поиском ответов. Напротив, завершающей сценой Перкинс смеется над зрителем, тужащимся понять, зачем Собиратель душ убивает и откуда растут корни местного паранормального. Как и в другой работе режиссёра, «Феврале», феномен сатанизма здесь простирается далеко за границы зрительской оптики и куда шире самого фильма. Это фолк-хоррор, жуткая сказка с собственной, одному Осгуду известной мифологией.
Самое впечатляющее – то, каких технических высот достигает автор с новой картиной. Пространство всегда занимало важную роль в его работах, например, «Я прелесть, живущая в доме» и вовсе была посвящена не столько своим героям, сколько месту, в котором люди сменяли друг друга в разное время. Фильм «Собиратель душ» иногда хочется назвать даже пейзажным. Перкинс вновь работает с оператором без толковой фильмографии, им выступил полнометражный дебютант Андрес Арочи, который смог передать холодную красоту и отталкивающую фантасмагорию американской субурбии. Статичная в основной массе камера всегда даёт своим героям пространство. Она уделяет внимание локациям не меньше, чем персонажам, вызывая постоянное ощущение «неправильности» окружения и вездесущего присутствия потустороннего. Ради образов здесь изменяют формат изображения и даже ломают внутреннюю логику, например, заливая солнечный свет в окно, пока на улице царит глухая ночь.
Но все фирменное Осгуд вложил, как и всегда, в свою главную женскую героиню. Именно они у него и становятся проводниками одиночества и меланхолии, неизменно прослеживающихся в его творчестве. Ли Харкер в талантливом исполнении Майки Манро существует, кажется, в состоянии постоянного посттравматического шока. За некоторой аутичностью поведения следует и дистанцированность от всех персонажей картины. Через неё транслируется ощущение подавленной тревоги, растянувшееся по всему фильму, практически лишённому классического саспенса, скримеров или шок-контента.
Кино станет подарком для любого любителя хорроров, но вот у обычного зрителя в голове эффектное зрелище столкнётся с туманным и несобранным содержанием. И тем не менее, сила образов «Собирателя душ» настолько сильна, что при просмотре будущих слоубернеров мы вполне вероятно будем оглядываться на Перкинса также, как сейчас неизменно вспоминаем при обсуждении жанра Астера или Эггерса.
