Клан Кончаловских плотно оккупировал российский кинематограф. Наталья, дочь Андрея Кончаловского, тоже режиссёр. Правда, её не стоит считать творческой наследницей отца, так как её темы и киноязык принципиально отличаются от родительских. Ей не свойственен ни исторический пафос, ни стремление к деконструкции жанра. Возможно, дело в её молодости: карьера в тридцать лет – срок сравнительно небольшой, некоторые приходят к профессии гораздо позже. Но, судя по творчеству Натальи, ей куда ближе локальные частные проблемы городских жителей.
Но как же можно описать особенности её киноязыка? Это выглядит примерно так, как если бы студент «Московской Школы Нового Кино» взялся снимать сюжеты канала «Россия-1». Это не совсем понятная аналогия, но мы надеемся, что сможем её объяснить. У Натальи Кончаловской есть определённое чутьё на эмоционально сильные интересные сцены. Она умеет показывать человечность своих героев через небанальные мелочи, будь то романтическое поедание арбуза, самое постыдное на свете караоке или уход за фикусом (как симптом сильного стресса у героини). Было бы куда лучше, если бы герои не проговаривали значительную часть и без того понятных метафор, но сейчас речь не о сценарии, а о режиссуре и отдельных проявлениях живого ума, заинтересованности в рассказываемой истории. В такие моменты кажется, будто бы фильму удалось даже не подглядеть, а открыть в окружающей нас действительности некую поэзию, чего в рутине не воспринимаешь.
А потом сценарий неожиданно разевает свою уродливую пасть. Это не самый худший сценарий на свете – Анна Соболевская писала вещи куда хуже. Например, прошлогодняя картина «Вне зоны доступа». Просто фильм «Первый снег» буквально следует всем штампам телеканального мыла, пытаясь его хоть как-то подстроить под современную мораль, и в итоге проваливается по всем пунктам. Идея поставить под сомнение консервативные ценности, в которые верят скорее по привычке, чем по нужде, вполне рабочая. Но для этого нужно сделать так, чтобы они и для режиссёра перестали быть ценностями. С одной стороны, у нас доминантная мать, прессующая главную героиню за отсутствие ухажёра, с другой – эта же самая героиня находит себе любовь, что только подтверждает мамину правоту. И это не говоря об истории про работящую маму, работа которой мешает общению с семьёй. Антагонизм семьи и работы выкручен на максимум, и тема эта пусть и показана более-менее разнообразно, но сводится в итоге к одному: если ты женщина, семейные ценности должны быть для тебя принципиальными – хотя они и несут в себе целый спектр разнообразных проблем. Речь не идёт о поиске коммуникации между персонажами, просто женщины должны тянуться к семейному очагу – конформистскому или же нон-конформистскому.
Всё это было бы гораздо проще выносить, если бы речь героев звучала хоть немного естественно. И порой она такой кажется, а в остальное время бьёт штампами российских мелодрам. Тут есть и немотивированные развёрнутые описания чувств персонажей в беседах, которые предполагают краткость и ярость, и попытки забраться в сленг, и чудовищные любовные диалоги… Попутно фильм высмеивает штампы любовных романов – это выглядит довольно странно, с учётом того, что его сценарий мало чем от этих книжек отличается.
Фильм «Первый снег» довольно компетентно снят и поставлен. Просто, без неожиданностей или хотя бы интересной операторской работы. У каждой сцены есть своё настроение и свой антураж, но они выданы будто по дефолту: средний развлекательный клуб, средняя квартира (в которой нет ничего интересного вообще), офис или университетская аудитория “…et cetera, et cetera…”.
Актёры, с другой стороны, тянут материал как могут. Юлия Шульева – интересная и небанальная актриса, которой удаётся придавать героине подростковый взлохмаченный вид, абсолютно вяжущийся с её персонажем. Юлия Пересильд уже неоднократно доказывала, что выросла из амплуа гламурной дуры во что-то более глубокое (хотя тут ей делать особо нечего). Единственный, кого хочется ругать – Марк Эйдельштейн: у него, конечно, самые замечательные на свете кудряшки, но не похоже на то, чтобы у актёра было понимание сверхзадачи своего персонажа. Впрочем, именно его реплики написаны хуже всего, так что, может быть, крайняя неестественность и монотонность персонажа связана не с актёром, а с его изначальным образом.
Не ведитесь на постер «Первого снега»: одинокой девушки на пустынных снежных пространствах в фильме от силы сцены три. И снег не играет никакой роли вообще, кроме подыгрывания пресному финальному образу. Картину можно было с легкостью назвать хоть «Последний удар», хоть «Хомяки джунгарики» – кстати, это бы сделало её раза в три интересней и смысла бы несло куда больше.
Но, с другой стороны, скучное название идеально характеризует фильм целиком: очередную пресную историю про то, что личная жизнь не любит ждать девчонок.
