Посоревноваться за звание самого популярного рождественского жанра с ромкомами могут, пожалуй, только хорроры. Уже не одно десятилетие зимние фильмы ужасов доказывают, что создавать новогоднее настроение способны не только добродушные комедии и мелодрамы, но и тематические страшилки. В этом году дух праздника воскрешает на экране фильм «Крик. Ночь перед Рождеством».
Опрометчиво загаданное желание в Сочельник переносит главную героиню, Винни Каррутес, в альтернативный мир, где пойманный ею убийца гуляет на свободе, а её родители так и не оправились после потери сына. В одиночку всего за несколько дней ей необходимо спасти горожан от беспощадного преступника и разоблачить алчного мэра.
Открывающие сцены мгновенно захватывают внимание аудитории, погружая в предрождественскую семейную атмосферу, а внезапный сюжетный поворот, раскрывающий личность преступника резко повышает саспенс картины. Однако энергичная и волнующая экспозиция оказывается единственной оригинальной частью фильма, который внезапно превращается в социальную драму, занудную и заурядную. Поверхностный семейный конфликт совершенно не мотивирует проникнуться к эмоционально скупым персонажам, а лишь отягощает просмотр своей затянутостью, и ожидание очередной кровавой сцены становится невыносимым.
Не спасает даже потрясающий каст, слабая драматургия не обеспечивает актёров инструментами для раскрытия своих возможностей. Герои Джейн Уидоп и Джоэла Макхейла, в ролях Винни и её отца, будто чужие друг другу люди. Их исполнение не подразумевает ни привязанности персонажей друг к другу, ни зрительского сочувствия в их отношении. Ничтожно мало отводится времени Джастину Лонгу, исполняющему карикатурного главного злодея. Его герой одновременно смешит и пугает, но едва ли несколько удачных сцен спасают провальный сюжет.
Насыщенный яркий визуал завязки резко деформируется в тусклые темные декорации альтернативного города. Прием контрастного перехода из обычной жизни в мир загаданного желания банален, и кино даже не пытается обогатить драматургию креативными художественными решениями. Сцены расправ позорно коротки и непримечательны, даже не досмотрев титры, зритель не сможет вспомнить ни одной из них, настолько они безлики. Капля эксцентричности отыскивается в белоснежном костюме с отражающей маской, очевидным референсом – антиподом плаща известного убийцы из «Крика», однако ироничный пласт слэшера так скуден, что эта аллюзия теряется в банальности картины.
Отсылка в оригинальном названии к новогодней американской классике «It’s a wonderful life» не так остро ощутима, как родство с культовым «Криком», грубо подмеченное российскими прокатчиками. Череда безжалостных убийств на фоне всеобщего рождественского веселья подразумевает слой иронии, однако излишне серьёзное повествование основной части фильма слишком прямолинейно и нравоучительно, и заявленный в экспозиции озорной настрой впоследствии разбивается о шаблонную мораль. Отчаянная попытка привлечь внимание аудитории не к одному, а сразу к двум киношедеврам, к отрицательному впечатлению после просмотра добавляет ещё и разочарование от несбывшихся ожиданий.
Кино слишком поверхностно для глубокого восприятия и слишком скучно для легкого развлечения. Неспособный к самоиронии, фильм «Крик. Ночь перед Рождеством» тонет в собственной серьёзности, внезапная смена жанрового фокуса посередине картины сбивает зрителя, а однообразные серые локации утомляют. Цепляющая экспозиция забывается уже к середине, и к финалу слэшера не остаётся никаких эмоций, кроме облегчения от завершения просмотра.
АВТОР КРИВЕНКОВА ТАМАРА
