Термин «постдок» был введён российским кинокритиком Зарой Абдуллаевой и стал главным словом, определяющим пространство игрового и неигрового кино в кинематографе второй половины девяностых и нулевых. Сейчас принято говорить о времени «пост-постдок», когда два искусства – кино документального и кино игрового – настолько взаимопроникли друг в друга, что стали синтезировать новые жанры аудиовизуального медиа (например, видео на Ютубе в значительной степени пост-постдок, где в одном повествовании спиралью сворачивается как документальная аналитика, так и игровые и нарочито искусственные скетчи).
Фактура «Сокровенного человека» идеально укладывается в границы «пост-постдока», хотя, конечно, ставить метки и говорить о чистоте жанра в своеобразном авторском кино небезопасно – это может привести либо к поверхностному обзору произведения без учёта его специфических особенностей, либо к репутационным потерям. С другой стороны, говорить о «Сокровенном человеке» без учёта состояния современной российской документалистики, в том числе и анимационной, невозможно – «Сокровенный человек» необычен настолько же, насколько он же аутентичен. Фильм обладает своим собственным, ни на что не похожим почерком – и в то же время он абсолютно адекватен современному документальному кино- и аниматографу.
Нельзя сказать, что такое «Сокровенный человек»: это в равной степени как кино, так и анимация (да, местами зацикленная и повторяющаяся, но это оправданный режиссёрский приём). Фильм проходится по всей жизни Андрея Платонова, но его нарратив не вполне традиционен: он, скорее, идёт по пути экспрессивного обертонного монтажа, использующего музыкальный ритм в качестве связующей монтажной единицы. Это не то же самое, что просто динамичный монтаж под музыку, тут немного иной метод построения – каждая сцена не иллюстрирует музыку, не просто синхронизируется с ней, а вступает с ней в контрапункт, и от этого его влияние становится неизмеримо больше, хотя по факту в кадре может ничего не происходить: просто ГБшник идёт по комнате, просто резные, как у Лотте Рейнигер, силуэты рабочих монтируют на стройке, просто что-то ещё… Помимо всего прочего, «Сокровенный человек» – очень спецэффектовое кино; не в том плане, что он использует анимацию – не только в этом дело. Имеются в виду очень простые и порой кажущиеся кустарными эффекты, которые просто накладываются дополнительным файлом на картинку: ну, например, потёки крови, или как будто примитивное, анимированное методом перекладки коллажирование… То, как организован монтаж «Сокровенного человека», настоящее чудо и невероятная заслуга режиссёра Ромы Либерова.
Да, режиссёра, который одновременно и сценарист, и продюсер, и монтажёр, и разве что не главный герой «Сокровенного человека» – хотя бы потому, что создать и добиться проката такого своеобразного фильма задача нелёгкая.Но это, конечно, шутка. Главный герой всё равно, правда, не Платонов (вернее, не только Платонов), а сама Россия – и это одновременно как сильная сторона истории, так и слабая.
На биографии Платонова очень легко манипулировать, причём в обе стороны. Если оценивать её с точки зрения просоветского коммунизма, то это будет история о несчастном человеке, который возвёл частные проблемы системы в абсолют, а государство, справедливо отмечая талант Платонова устами Горького, всё же справедливо не могло допустить к печати полусумасшедшего антисоветчика. Куда проще, конечно, приходится обратной стороне, и именно её и занимает повествователь «Сокровенного человека»: душегубский режим сначала столкнул Платонова лицом к лицу с пошлым бюрократизмом и кошмарным голодом в Поволжье, затем загнобил и едва не задушил потуги в творчества одного из лучших своих писателей, а затем и вовсе отнял сына и убил туберкулёзом. Это безвыходная ситуация, потому что невозможно не говорить о государстве в контексте Платонова, но для Либерова она вовсе не проблематична: да, он будет говорить о государстве, построенном на крови и отвечающим кровью. И не только об СССР, современной России достаётся не меньше – особенно в сцене прямолинейного интеллектуального сопоставления анимационных кошмаров Великой Отечественной и современного парада пошлости, паразитирующего на достижениях предков и обесценивающего их муки. Финал фильма переносит зрителя во вторую половину двадцатого века, уравнивая то, что было тогда, с тем, что продолжает происходить – что в условные шестидесятые, что в современном обществе. Тонко ли это? Ничуть. Впрочем, такой задачи и не стояло.
При этом нельзя сказать, что жизнь Платонова вовсе игнорируется, совсем нет. Просто интересно то, что Платонов в «Сокровенном человеке» подаётся не как обычно в биографических документальных фильмов: это не история необыкновенного человека с уникальным талантом (отличающимся от других, да, но не уникальным: при наличии оптики абсолютной честности такой может появиться у кого угодно, не только у бывшего электромонтёра) и уж точно не история успеха. Андрей Платонов – обыкновенный человек с обыкновенной семьёй, и его произведения рассматриваются постольку-поскольку, фокус сделан не на них – а на драме умного, талантливого и безумно обыкновенного человека в полурелигиозной тоталитарной системе. Этот подход кажется необычным, но его интенция в итоге роднит «Сокровенного человека» с большинством антисоветски настроенных военных фильмов последних лет – только с тем отличием, что в работе над ним использовались талант и фантастическое визуальное воображение. «Сокровенный человек» немного заступает на территорию агитки, и это может стать проблемой, особенно при радикально противоположных взглядах на историю России и историю Платонова в частности. С другой стороны, фильм ни секунды не врёт, и эта искренность заразительна.
