«Легенда о Зелёном Рыцаре» прекрасна и отвратительна по одним и тем же причинам. И речь идёт не о разном взгляде на одни и те же характеристики, хотя отчасти это и так, а об объективных достоинствах и недостатках, проистекающих из одного и того же русла.
Давайте сразу закроем тему с киногенией фильма: «Легенда о Зелёном Рыцаре» выглядит завораживающе. Мастерство оператора Эндрю Палермо не может остаться незамеченным, его работа делает особый акцент на красиво сконструированных сценах. Камера, как правило, статуарно застывшая, фиксирующая происходящее строго фронтально, также подчёркивает статичное очарование костюмов и художественных решений. И если работа художницы-постановщицы Джейд Хили и художницы по костюмам Малгозии Турзански не получат «Оскар» за этот год, то хотелось бы увидеть фильм, который сможет обойти «Зелёного Рыцаря» по этим номинациям.
Режиссёр Дэвид Лоури с головой погрузился в искусство средневековья, что очень заметно именно по мизансценированию: есть несколько сложных сцен со специфической динамикой внутри кадра, но даже они, как правило, фиксируют движение статично, не двигаясь вслед за ним – будто на полотнах, алтарях и гобеленах XIII-XIV веков. Оттуда же взят нарочитый символизм, слегка обновлённый современными броскими образами и трактовками, не связанными на первый взгляд с христианством, а на второй – унаследовавший от него несколько иконографических образов. К сожалению, есть и отдельные неудачи вроде не очень хорошо отрендеренной компьютерной лисы, от которой то и ждёшь восклицания: «Хаос грядёт!», но они не сильно портят общий облик фильма. Облик завораживающий, гнетущий и удушающе-прекрасный.
В принципе на этом можно и закрыть обсуждение «Легенды о Зелёном Рыцаре», потому как визуальная составляющая явный примат над содержательной. «Легенда о Зелёном Рыцаре» был бы идеален как немой фильм с субтитрами – при условии, что была бы сохранена великолепная музыка Дэниэла Харта. Ведь диалоги здесь не то чтобы плохие – просто реплики героев, во-первых, плохо соответствуют условному арт-средневековью и рушат иллюзию, а во-вторых, не передают ничего такого, чего нельзя было показать через визуальные образы. Более того, они бы выиграли в простоте и красоте, будь они более схематичными и символическими как, например, в «Раковине и священнике». Несоответствие звучащей речи выбранному периоду – это настоящий бич каждого первого исторического кино. Конечно, перегибы в обратную сторону так же неприемлемы, но довольно грустно, что люди, показанные как обобщённый внеисторический, но всё же берущий свои корни в определённом столетии символ, в итоге разговаривают точно так же, как наши современники в другом фильме, где нет ни символизма, ни историзма.
Что же касается сценарной событийности, фильм «Легенда о Зелёном Рыцаре» обладает поступательным и равномерным темпом. Он не близок к литературному первоисточнику, и вообще показывает, скорее, монашескую схоластичную трактовку этого насквозь языческого сюжета (если бы во времена схоластов существовала юнгианская философия и фрейдизм). Текст поэмы был живой и энергичный, «Зелёный Рыцарь» же в большей степени неподвижен. Да, здесь много событий, но они не создают динамики – просто появляются и уходят, как будто бы их и не было.
Фильм «Легенда о Зелёном Рыцаре» – это как если бы Тарсем Сингх попытался работать по сценариям Ларса фон Триера: яркая, глубоко погружённая в средневековую образность трагедия с насквозь эстетизированными костюмами и декорациями, при этом не очищенная от современного взгляда. Это, конечно, в первую очередь красиво, и простая архетипическая история делает всё, чтобы эта красота не прошла мимо зрителя. И пусть сюжет не вторичен, но он полностью подчинён незабываемой визуальности фильма. Представление не доминирует над рассказом – представление и есть рассказ. И для кино этот формат идеален.
