Я вижу берег отдаленный,
Земли полуденной волшебные края;
С волненьем и тоской туда стремлюся я,
Воспоминаньем упоенный…
А.С. Пушкин «Погасло дневное светило…»
Лето 1990 года, безымянный городок где-то в Казахстане. Подросток со звучным именем Баха проживает последнее лето детства – много пьет и курит, нарушает закон, активно слушает музыку, увлекается гипнозом и, конечно, впервые по-настоящему влюбляется. А на фоне под гитарный дисторшн и барабанный гул трещит по швам великая империя.
Фильм «Скоро кончится лето» – картина практически бессюжетная, своеобразная импрессионистическая зарисовка на тему отдельного лета из жизни одного маленького юноши и целой страны. Подростки во все времена одинаковы – в основном, творят всякого рода неприличные вещи. Но контекст происходящего серьезно отличается от нынешнего. Мультикультурализм; тотальная свобода, равенство и братство; русские, поляки и казахи, растущие в одном дворе – все это в нынешних реалиях кажется невозможной утопией.
Дебютантка Яна Скопина, родившаяся в 1983 году, конечно, не говорит о своем собственном опыте взаимодействия с позднеперестроечной эпохой, но дает некий обобщенный ее портрет. Аскетичность и некоторая абсурдность быта, группа «Кино» отовсюду, сомнительная эзотерика по телевизору, видеосалоны и всеобщий дефицит – все временные маячки вроде бы учтены. Любовь и уважение Скопиной к описываемому ей историческому моменту безошибочно угадываются, хотя и сам момент порой будто бы передан несколько топорно и поверхностно. Картина периодически провисает, временами случайно красуясь перед зрителем выступающими белыми нитками, но это вполне себе обычное дело для дебюта в полном метре.
Яна Скопина, кроме всего прочего, – ученица не так давно ушедшего от нас режиссера Сергея Соловьева, чье влияние в картине, несомненно, ощущается. В первую очередь возникают ассоциации, конечно, с «Ассой» и лентой «Сто дней после детства». Но, очевидно, не только творчество учителя стало для Скопиной источником вдохновения. Баха, подобно сэлинджеровскому Колфилду, щеголяет по пыльным улицам родного города в неизменной красной кепке. От главного героя романа «Над пропастью во ржи» он заимствует, естественно, не только головной убор, но и присущий Холдену юношеский максимализм и романтизм. Вообще, в фильме довольно много литературных отсылок, пусть и немного очевидных. Идеалом героя для Бахи, по его собственным словам, является Дон Кихот, но ближе к концу им становится ницшеанский Сверхчеловек, в ходе чего герой претерпевает определенную метаморфозу, которая, в свою очередь, отсылает к любовной истории пушкинских Онегина и Татьяны. Колесящий по пустым улицам ночной трамвай, наполненный пьяными и уставшими после выпускного вечера подростками, навевает ассоциации с «Заблудившимся трамваем» Гумилева и, заодно, с цоевским «Троллейбусом», звучащим в картине несколько раз. Также образ трамвая заставляет вспомнить михалковскую «Рабу любви». Вчерашние дети стремительно въезжают в новую жизнь вместе со своей родиной.
Но, конечно, основной образ картины – это образ лета. Последнее лето огромной дружной страны, последнее лето главного кумира поколения Виктора Цоя и последнее лето старой жизни Бахи и его друзей. Здесь, в свою очередь, невольно вспоминается фильм Кирилла Серебренникова (конечно же, он называется… «Лето»!) снятый в непредставимые сейчас еще доковидные времена. Разумеется, все когда-нибудь заканчивается, но хотелось бы, чтобы лето продлилось еще хотя бы чуточку дольше.
