43-й Московский Международный кинофестиваль подошел к концу. Лучшим фильмом фестиваля стала румынская лента Андрея Хуцуляка «#засранка», лучшим режиссером признали Алексея Федорченко, а призом жюри наградили немецкую картину «Кровопийцы» Юлиана Радльмайера, о которой пара слов чуть ниже вместе с другими яркими фильмами последних дней смотра.
«Кровопийцы», реж. Юлиан Радльмайер
Подзаголовок картины молодого немецкого режиссера гласит «Марксистская вампирская комедия» и правдиво задает тон всего фильма. О левых взглядах автора можно было уже судить и по предыдущей картине «Самокритика буржуазного пса», нежно любимой среди российских синефилов, которые неожиданно эпизодически появляются в «Кровопийцах». Новый фильм Радльмайера сюжетно отталкивается от использованной Карлом Марксом в своём «Капитале» простой аналогии между капиталистами, сосущими ресурсы из пролетарского класса, и вампирами. В «Кровопийцах» это происходит буквально: вокруг немецкого поселения 20-х годов прошлого века то и дело находят жертв странных укусов. В этом городе оказывается иммигрировавший в Германию советский бедный актер, который представляется бароном местной молодой богачке (считай, вампирше) с целью выудить из неё средства для построения своей карьеры в Голливуде.
Все герои носят соответствующие эпохе наряды, но выстраиванию аутентичных декораций режиссер себя не утруждает. В кадр все время лезут анахронизмы вроде банки кока-колы или современного спортивного мотоцикла, что создает абсурдный комический эффект наряду с нарочито неприкрытой метафорой фильма и языком интеллектуалов XX-века, которым говорят персонажи. Отдельным синефильским удовольствием становится ретроспективная линия советской кинокарьеры главного героя, снимавшегося у Эйзенштейна, который по совпадению стал героем и другого конкурсного фильма. Такое по-хорошему странное кино мог бы снять и Уэс Андерсон, если бы жил в Европе и увлекался марксизмом.
«Паркет», реж. Александр Миндадзе
Новый фильм Александра Миндадзе – крупное событие в программе московского фестиваля, да и во всем российском авторском кинематографе тоже. По настроению фильм наследует умному советскому оттепельному кино, но при этом чувствует нечто тонкое в настроениях дня сегодняшнего. По фабуле впрочем, этого не скажешь, это камерный фильм рассказывает о вечере в танго-клубе, на паркете которого спустя 25 лет активных выступлений встречаются постаревший мужчина и две его старые партнерши: одна из героинь – бывшая жена, вторая – бывшая любовница, по всей видимости, эту семью разрушившая. Сам герой сидит на обезболивающих уколах, намекающих на то, что грядущее выступление должно стать его лебединой песнью. Эта болезненность разлита и в воздухе фильма, который представляет собой виртуозно снятые, почти полностью крупными планами румынским оператором Олегом Муту. Непрекращающиеся метания трёх пассионариев и несмолкаемый поток их сознаний: герои льнут друг к другу и отталкиваются, поддерживают и делают больно, но главное они не могут ни без друг другу, ни без танца. Причем помимо танца, складывается ощущение, в их жизнях и нет ничего важнее. Их танго – это попытка, пусть и иллюзорная, заговорить пустоту и преодолеть бессмысленность своего одиночества.
Кадры из фильм «Кровопийцы»
«Ужас на 61-й улице», реж. Даша Некрасова
В программе «Эйфория изоляции» показали хайлайт последнего Берлинале – триллер «Ужас на 61-й улице» Даши Некрасовой, нью-йоркской актрисы и авторши подкаста «Red Scare» с критикой woke-культуры и капитализма. Последняя деталь биографии, в общем, объясняет её интерес к теме, заявленной в сюжете фильма: с двумя молодыми девушками начинает твориться чертовщина после того, как они въезжают в небольшую Манхэттенскую квартиру, которая, как оказывается, раньше принадлежала Джеффри Эпштейну, миллиардеру, осужденному за сексуальные насилия и секс-торговлю. Наверное, от фильма можно было ожидать чуть большей глубины: в нём больше абсурдного и смешного, чем действительно ужасного и интригующего. Но как же круто он сделан: 16-мм плёнка, минималистский нью-йоркский продакшн, гипнотический электронный саундтрек – такое кино могли бы снять братья Сэфди – этакий междусобойчик, но со стилем и отвязностью, что будто родом из другой эпохи.
«76 дней», реж. Хао У
В программе «Свободная мысль» показали заметную на международных фестивалях этого и прошлого годов документалку о работе одной больнице в Ухани во время двух с половиной месячного локдауна города в первую волну Ковида-19. Понятна социальная важность такой картины, надо сказать, сделанной без излишних сантиментов, драмы и манипуляций – это сохранение в анналах истории документа, фиксирующего это эпохального явление. Это дань памяти умершим во время пандемии и почитание подвига медицинских работников, которые, к слову, не имели возможности поставить свою жизнь на паузу или наслаждаться непривычной опустелостью улиц больших городов, что мы тоже видим в фильме. Но если даже не знать того эпидемиологического контекста, в котором работала эта больница, «76 дней» способен был бы создать красивые смыслы. По соседству с отделением, в котором разворачивалась борьба за жизни пострадавших от вируса людей, в основном стариков, располагалось и другое – родильное, где жизнь и не думала брать паузу, а будто бы передавала эстафетную палочку.
Кадры из фильма «Ужас на 61-й улице»
кадры из фильма «76 дней»
Кадры из фильма «Самый красивый мальчик в мире»
«Самый красивый мальчик в мире», реж. Кристиан Петри, Кристина Линдстрем
Не стоит отворачиваться от столь броского названия фильма шведских документалистов, это дословный эпитет, которым наградил героя картины Бьорна Андерсена великий режиссер Лукино Висконти, взявший тогда 15-летнего паренька на роль Тацио в своем шедевре «Смерть в Венеции». После выхода на экран картины Висконти, Бьорн стал иконой в гей-сообществе, что сильно повлияло на развитие молодого человека, в личной жизни которого один трагический удар сменял другой. Авторы фильма с чувством мастера постепенно вытаскивают козыри из рукава и из биографии Андерсена выстраивают сильнейшую драму: Бьорн страдал депрессиями и алкоголизмом, не реализовался в карьере, отталкивал от себя близких и раздражал своим бытом соседей. Но главное – в его жизни было слишком много личных потерь, ключевая из который, как кажется, состоялась, когда он был ребенком, еще до «Смерти в Венеции». Но фильм закольцовывает сюжет и сводится к той травме, что якобы нанесли Бьорну съемки у Висконти. Идее по-своему красивой – на кадрах с кинопроб, повторяющимися под конец «Самого красивого мальчика», в грустном взгляде молодого актера мы уже видим трагическую судьбу, которая его ждет – но совершенно неизвестно верной ли. Возможно, трудно постижимая разумом истина в том, что кто-то на свете рождается для радости, кто-то для печали, а кто-то для бесконечных ночей.
АВТОР МИХАИЛ БОДУХИН
